Большая Гонка (СИ) - "Alex O`Timm"

В этот момент, послышался шум, еще одного подъезжающего автомобиля, и короткий разговор произошедший на каком-то странном языке, напоминающим по строению фраз испанский, но скорее являющийся каким-то местным наречием, в результате чего до помутненного сознания Алексея доходили лишь отдельные слова, по которым совершенно было невозможно уловить общий смысл. А еще минуту спустя, ему на глаза упала плотная повязка, и его, подхватив под локти, подвели к видимо только что подъехавшему автомобилю, и вежливо предупредив, о высокой ступеньке, слегка подтолкнув ввели в фургон микроавтобуса с зашторенными окнами, в котором находились два человека.

Все это он увидел, сразу же после того, как с его глаз сняли темную повязку.

— Ну, что же вы так, молодой человек. Блестяще провели операцию по вербовке и попали на превышении скорости? Как же так-то?

Вопрос был задан на чистом русском языке, человеком, рассматривающим содержимое папки принадлежавшей Алексею, и вселил в сознание Алексея, крохотную искорку надежды на благополучный исход. Еще учась в институте, он не однажды слышал рассказы старших товарищей о подобных способах проверки. И похоже, что Леха, нарвался на одну из них. Конечно утешение было слабым, о карьере все равно придется забыть, такое не прощается, но хотя бы есть крохотная надежда на то, что он останется жив. Пусть оставшуюся жизнь он проведет где-нибудь в Сибири, перекладывая бумажки в каком-нибудь заштатном отделе, не имеющем никакого отношения к сегодняшней службе, пусть придется забыть своих мечтах и надеждах, но хотя бы он останется живым. Все лучше, чем получить пулю в смазанный зеленкой лоб.

— О, — усмехнулся сидящий напротив него мужчина. — Я вижу вы нафантазировали себе уже и смертную казнь, и крах всей карьеры, и еще непонятно чего. Могу вас обрадовать. Все это только ваши фантазии. Всего этого вполне можно избежать, но в одном единственном случае.

— Каком? — робко произнес Алексей, взволнованным голосом, догадываясь о том, что именно сейчас, происходит его вербовка. Грубая, беспринципная, но по сути, виноват в ней он сам. Ведь если бы не эйфория от удачно сделанного дела, он спокойно доехал бы до консульства и продолжил там свою работу. Но превышение скорости поставило все с ног на голову.

— Да, все просто, нужно всего лишь подписать ваше обязательство о сотрудничестве, и более ничего.

— Вы, предлагаете встать мне на путь предательства.

— Да. — просто ответил собеседник. — А вы можете предложить другой выход. Ну подумайте сами, вас задерживает полиция за превышение скорости, у вас в автомобиле находят документы о шпионской деятельности в пользу третьей страны. При этом будьте уверены, стоит полиции только обратиться в советское консульство, как там сразу же откажутся от вашей деятельности, сказав, например, о том, что вы испросили три дня отпуска, для того чтобы отдохнуть от тяжких трудов, съездив, например, на южное побережье, чтобы поваляться на пляжах курортного города. Я прав?

Алексей, молча кивнул головой. Его командировка, была оформлена именно под этим самым предлогом — кратковременный отпуск, после простуды.

— Следовательно вы уже шпион, просто делали свое дело не для Советского Союза, а скажем для Китайской Народной Республики, или же Северной Кореи, что не столь уж важно. Это, разумеется, в какой-то мере убережет вас от высшей меры наказания, там в СССР. Все же здесь не приняты столь радикальные меры, но лет десять строгого режима, где-нибудь на шахтах Кабесо де Пьера, или лесозаготовках острова Пеньерос, тоже не добавят вам не здоровья, ни благополучия. Не хочу вас расстраивать, но боюсь, что от этого пострадаете не только вы, но и ваши родители.

Мужчина, был абсолютно прав. В Союзе, если такое происходило не щадили никого. А главное из этой ситуации, не было абсолютно никакого выхода. Допустим он откажется от подписи и гордо поднятой головой пойдет отбывать наказание. Может родителей в этом случае и пощадят, но то, что ему придется лет десять вкалывать на рудниках или лесоповале сомнений не вызывало. Кем он станет через десять лет непосильного труда и доживет ли вообще до освобождения было непонятно. Если же подпишет согласие на сотрудничество, то есть вероятность, как-то выкрутиться из всего этого. Может быть даже и стоит это сделать, а по возвращении в консульство, тут же сообщить кому следует о вербовке.

— Даже и не думайте об этом. — Похоже мужчина, сидящий напротив Алексея, читал его мысли. — Стоит вам только заикнуться о своей вербовке, как бумагам, отправленным в полицию будет дан ход. Причем заметь, копии с бумаг имеющихся у вас в машине уже сняты. И от шпионажа в пользу кого-то вам не отвертеться. Как вы думаете, тваше руководство попытается вас защитить, или же просто выдаст тушку полиции, особенно после признания в том, что вас завербовали.

Алексей, поняв, что все это правда совсем сник, не зная, что ему делать дальше.

— Впрочем, могу тебя несколько обрадовать.- Мужчина, вдруг перешел на ты. — Во-первых, как шпион, окопавшийся в советском консульстве, ты нас совершенно не интересуешь, во всяком случае именно сейчас. Поэтому, никакой противоправной деятельностью ты заниматься не будешь. Следовательно, и речи о твоем разоблачении тоже не идет. Во-вторых, нас несколько интересуют сведения, которые ты будешь получать от завербованной тобой девицы. Ты ведь все равно будешь готовить отчеты, по этому делу. Почему бы не делать их в двух экземплярах, один из которых будет уходить нам. Приоткрою тебе маленькую тайну. Ты ведь настолько ушел в себя, что даже стесняешься спросить кого мы представляем. Я скажу. Мы работаем от республики Куба.

— Как же так, я ведь и так отправлял вам ежемесячные отчеты, касающиеся всей деятельности. Зачем вам еще нужен я?

— Все, да не все. И вот здесь мы подходим к вопросам, ради чего собственно и затеяно ваше освобождение от позора и ареста. Довольно скоро, начнется некое мероприятие, в котором будет участвовать и советская сторона. Было бы очень неплохо, чтобы представителем этой стороны, стали именно вы.

— Можете даже не надеяться на это. Я всего лишь стажер, и вряд ли меня выпустят в самостоятельное плавание.

— Об этом можете не беспокоиться. Не ваша забота. Но если ваше участие в этом мероприятии пройдет мимо вас, возблагодарите бога за то, что он не оставил вас без своего покровительства. На этом нашу совместную деятельность можно будет считать завершенной.

Конечно Алексей не поверил ни единому слову. Его подпись, если она появится на листе бумаги гарантировала пожизненную кабалу. И даже если на этом все и закончится, вполне возможно, что когда-нибудь, пусть даже и после его кончины, эта бумага всплывет, то на нее можно будет подвесить столько грязи и предательства, что не отмоется никто. Но кто знает, как все сложится дальше, и пока это был по мнению Алексея, единственный вариант, когда он выходил относительно сухим из воды. Да, он становился шпионом в пользу Кубы, или кого-то другого, ведь никаких доказательств слов его собеседника не было представлено. Но в противном случае, его ждала высылка из страны, или же отбытие наказания здесь. И то и другое было еще худшим вариантом. И поэтому подумав, он решился, и взяв лежащую на столе авторучку, поставил свою подпись внизу документа. Оказалось, что этого было недостаточно. Здесь все было серьезно. Вслед за подписью на том же листе бумаги отпечатались все его пальчики. Теперь точно не было возможности отступления. Еще учась в институте, один из профессоров прямо доказал, что современные способы экспертизы могут предоставить явные доказательства тому, даны были отпечатки пальцев по принуждению или же добровольно. Что-то говорилось о смешанности линий, подёргивании и тому подобных вещах.

Сидящий напротив мужчина, сразу же после снятия отпечатков предложил ему помыть руки, сыпанув на ладони какого-то порошка, после чего, добавил, что отныне он проходит под позывным «Дассен».

— Почему именно «Дассен»? — удивленно спросил Алексей.